Выявляются истоки устойчивых традиций выделения архитектурными средствами пространств разной степени значимости. Разбирается вопрос о противопоставлении, размежевании и установлении контактов в определенных точках между зонами священными, мирскими и инфернальными. Уделяется внимание архитектурно-пространственным приемам обозначения связи земли с небом. Для анализа структуры произведений архитектуры и градостроительства привлекаются архаические модели мироздания. 

Парион являлся одним из важнейших центров римской провинции Азия. Несмотря на то, что в ходе археологических раскопок на территории города было выявлено несколько общественных сооружений, включая театр, одеон и термы, организация общественного пространства и архитектурный облик центральных построек города остаются недостаточно изученными. Особый интерес в этом отношении представляет участок, условно именуемый «Агора», ограниченный с юга одеоном, а с севера театром и термами. Настоящая статья посвящена архитектурному и историческому анализу элементов ордерной системы коринфского ордера, обнаруженных в этом секторе в ходе раскопок 2015–2022 гг. Несмотря на отсутствие достаточных данных для достоверной реконструкции первоначального облика сооружений, к которым могли относиться рассматриваемые элементы, сходство форм, декоративных элементов, размеров и модулей указывает на аналогию с архитектурными деталями южного фасада ворот Адриана в Эфесе, позволяя предположить наличие схожей архитектурной композиции и, соответственно, типологическую близость. На этом основании высказывается гипотеза, что рассматриваемые элементы первоначально принадлежали портику, входившему в состав архитектурного комплекса, располагавшегося на территории агоры. Архитектурный замысел данного комплекса — или, по меньшей мере, его части — вероятно, был связан с масштабной строительной программой императора Адриана в провинции Азия и отражал эстетические и идеологические ориентиры архитектуры, относившейся ко времени его правления.

Несмотря на то, что базилика Святой Софии в Софии является одним из крупнейших сохранившихся и действующих храмов, возможно, протовизантийской эпохи, она до сих пор — за пределами самой Болгарии — остается малоизученной в специализированной историографии. Это сооружение действительно ставит перед исследователями сложные вопросы. Вначале мы вновь обратимся к его первоначальной функции. А учитывая, что после частичного разрушения здание подверглось радикальной реконструкции в XX в., мы заново рассмотрели его первоначальный облик — особенно его весьма своеобразную вертикальную структуру. Естественно, это требует пересмотра различных предложенных датировок; и поскольку наиболее правдоподобной представляется гипотеза о строительстве в VI в., мы попытались вписать этот храм в более широкий архитектурный контекст той эпохи.

Грандиозное здание Анийского кафедрального собора, шедевра зодчего Трдата, созданное в последней четверти X в., представляет интерес с разных точек зрения, в том числе изучения архитектурных деталей и резного декора. Богатое оформление барабана купола исследуется постепенно, по мере пополнения информации о нем и расширения возможностей проведения сравнительного исследования особенностей аркатуры, фриза и карниза. В статье внимание сосредоточено на капителях аркатуры, интересных своими формами и виртуозно исполненным резным декором, представляющим ряды пальметт с опущенными побегами. Выявлены возможные истоки формы и резных мотивов и отмечена вероятность ориентира Трдата на капители ордерной аркады барабана Эчмиадзинского собора, перестраивавшегося около 620 г. Представлены аналоги капителям Анийского собора на храмах армянской столицы как в эпоху Багратидов, так и при втором расцвете города в эпоху Закаридов. Исследование в очередной раз убеждает в том, что, опираясь на формы позднеантичного зодчества, Трдат мастерски их интерпретировал, стилизуя известные мотивы в соответствии с эстетическими потребностями эпохи и столичного общества.

В статье исследуется феномен японских пагод как ключевого архитектурного, религиозного и культурного символа Японии с VI в. до современности. Пагоды, заимствованные из Китая и Кореи, эволюционировали в уникальные деревянные сооружения, сочетающие в себе эстетическую гармонию и сейсмоустойчивость. Выделяется роль пагод в формировании силуэта городов Японии, где они служили пространственными доминантами и символом буддийской космологии. Особое внимание уделено конструктивным решениям, обеспечившим пагодам многовековую устойчивость, прежде всего, это система шарнирных соединений, центральный столб (симбасира), гасящий колебания, прогрессивное сужение ярусов и технологии цунаги хидзики. На примере древнейших пагод буддийских монастырей Асука-дэра, Хорюдзи, Якусидзи раскрыты их символические функции, историческое значение, а также роль в политических ритуалах. В статье подчеркивается влияние традиционных принципов строительства пагод на современную японскую архитектуру, например, гибкие каркасы небоскребов и разделение частот колебаний в башне Tokyo Sky Tree демонстрируют преемственность инженерных решений. 

В последней трети XV – первой трети XVI в. в России работало довольно много итальянских мастеров. Среди них было немало зодчих, построивших крепости, соборы и гражданские постройки. Исторически сложилось так, что русские посольства, нанимавшие итальянских мастеров, отправлялись в Северную Италию. Поэтому в Россию прибывали выходцы из Ломбардии и Венеции. В этой связи логично предположить ломбардское или венецианское влияние на русскую военную архитектуру. В данной работе проводится сравнительный архитектурно-планировочный анализ синхронной ломбардской военной архитектуры и шести русских кремлей в итальянском стиле, испытавших наиболее сильное итальянское влияние (Московский, Новгородский, Нижегородский, Тульский, Коломенский и Зарайский кремли). Автор приходит к выводу, что итальянское, и, в частности, ломбардское, влияние, безусловно, имело место, но вместе с тем русские кремли имели множество отличий как от ломбардской военной архитектуры, так и от итальянской Переходного периода (вторая половина XV – начало XVI в.) в целом. Кремли не стали слепой копией каких-то конкретных итальянских памятников или даже военного зодчества целого региона или одной эпохи. Они стали симбиозом итальянской военной архитектуры и русских традиций. Предложения итальянских зодчих, по-видимому, серьезно обдумывались и корректировались, выбирались казавшиеся лучшими варианты. При перестройке Московского Кремля в конце XV в. был заложен тот столичный стиль, которому позднее по аналогии, с разной степенью подражания, следовали в Новгороде Великом, Нижнем Новгороде, Туле, Коломне, Зарайске и других городах России вплоть до XVIII в.

В статье вводится в научный оборот малоизвестный картографический источник по дорегулярной планировке и застройке города Орла — план его Заорлицкой части 1780 г. Документ сохранился в виде фотокопии в Альбоме архитектора С.И. Фёдорова в фондах ГАОО и ООКМ и ранее никогда не публиковался. В литературе краеведческой направленности лишь упоминалась его фрагментарная копия начала XX в., сам план находился вне поля внимания исследователей, и его огромный потенциал для изучения градостроительной истории Орла до сего дня оставался невостребованным. Проблема состояла в том, что документ был значительно поврежден — от экспликации сохранился лишь небольшой фрагмент, и установить большинство дворовладельцев было нельзя, что сильно ограничивало те возможности для анализа градостроительной динамики данной территории, которые он мог бы дать. В ходе проводимого автором комплексного исследования нового вида источников, который открывает большие перспективы для изучения русского города дорегулярной поры — Полевых записок Генерального межевания последней четверти XVIII в. — стало понятно, что они могут послужить материалом для реконструкции утраченной части памятника. С успехом проведенная, такая реконструкция позволила почти полностью восстановить его содержание и впервые опубликовать источник и его копию не только в сохранившемся, но и в реконструированном виде. Это дало основу для наблюдения за динамикой социальной структуры рассматриваемой территории города в неразрывной связи с особенностями ее пространственно-планировочного построения и позволило провести первую апробацию предлагаемого автором генеалого-топографического метода реконструкции планировки русских городов в XVII – начале XVIII в. 

Статья посвящена всестороннему анализу Дома Дудековых (Дудекова къща) в болгарском городе Панагюриште как выдающегося памятника архитектуры болгарского Возрождения (XVIII – 1870-е гг.). Авторы исследуют архитектурно-художественные и функцио­нальные особенности здания, раскрывая его социальное и историческое значение. Дом, построенный в 1853–1856 гг., принадлежал торговцу Петру Дудекову и отразил социокультурные изменения эпохи, вызвавшие потребность в формировании идентичности. В статье рассматриваются симметричная планировка, декоративные элементы (алафранги, резьба по дереву), а также ставятся вопросы о влияниях разных традиций на становление архитектурного стиля. Внимание уделяется роли дома в событиях Апрельского восстания 1876 г., что подчеркивает его мемориальную ценность. Исследование основано на библиографических, архивных и натурных данных.

К XVI в. на территории Бенгалии утверждается абсолютно новый тип индуистского храма как по материалам (так называемые «терракотовые храмы»), так и по форме (многоскатные, одно- и многобашенные храмы без привычной башни-шикхары над святилищем). Они стали возникать через несколько столетий после мусульманского завоевания конца XIII в. на территориях индуистских княжеств как способ укрепить свою религию под сильным влиянием мусульманского протектората. Городу Амбика-­Кална на территории бывшего индуистского княжества Бардхаман по разнообразию типов храмовой архитектуры нет равных во всей Бенгалии. В городе сохранились удивительные храмовые вариации, практически не встречающиеся более нигде как на территории Бенгалии, так и в рамках всего полуострова Индостан. Например, сто восемь храмов, объединенных в один комплекс, или храм с двадцатью пятью башнями-­навершиями. Несмотря на храмовое разнообразие, город Кална почти не фигурирует в немногочисленной историографии (в отличие от более известного Бишнупура), но является излюбленным туристическим местом для жителей Колкаты и ее окрестностей. В статье предлагается впервые обратиться к типологии индуистской храмовой архитектуры Бенгалии на материале малоизученного храмового города Кална.

Дворец Дюльбер на Южном берегу Крыма был построен в 1895–1897 гг. архитектором Н.П. Красновым не только по заказу, но и по эскизам великого князя Петра Николаевича. Случай неординарный для императорского дома Романовых. Однако архивных материалов о работе заказчика и исполнителя над этим проектом почти не сохранилось. Изучая малоизвестную «дюльберскую» коллекцию чертежей, хранящуюся в Музее Академии художеств и не введенную до сих пор в научный оборот, авторы статьи получили новые сведения об истории проектирования и строительства дворца. Атрибутирован цветной эскиз Дюльбера, выполненный самим Петром Николаевичем — находка тем более ценная, что оригиналов рисунков великого князя в России практически не сохранилось. Установлено, что обмерные чертежи здания, не идентифицированного ранее, относятся ко дворцу Али-Сарай, располагавшемуся на земельном участке, приобретенном великим князем для своего имения. Путем сопоставления архивных чертежей и исторических фотографий определено, что Дюльбер был построен непосредственно на месте Али-Сарая. Сохранившиеся проектные материалы Краснова не являлись окончательными, что дополнительно позволило проследить творческий процесс совместной работы заказчика и архитектора от идеи до ее воплощения. Дворец Дюльбер, вобравший в себя множество элементов мавританской архитектуры, но сконструированный по принципам уже зарождающегося модерна, стал оригинальным образцом жилой постройки в Крыму и положил начало новой моде. В подобной стилистике в последующие годы был построен ряд частных вилл по всему крымскому побережью.

Статья посвящена главному дому усадьбы Ивановское-Безобразово Волоколамского района Московской области и является продолжением затронутой ранее темы, освещенной в работе «Главный дом усадьбы Ивановское-Безобразово, графическая реконструкция на вторую половину XVIII века», опубликованной в журнале «Вопросы всеобщей истории архитектуры» № 1 (22), 2024 г. В этой статье подробно раскрывались история первых этапов формирования главного дома и выявление его первоначального облика. Однако было бы несправедливо не осветить и последующие этапы существования домовладения и его главной постройки в частности. В связи с чем и возникла потребность в написании настоящей работы.

Целью статьи является рассмотрение раскрытого предшествующим исследованием первоначального «барочного» объема в контексте более поздних, в том числе и ценных, напластований. И как следствие — формирование концепции реставрации столь сложной многосоставной постройки.

В результате проведенной работы удалось выявить ряд архитектурных объемов, различных строительных периодов и архитектурных стилей. На основании полученных данных предложена концепция реставрации памятника, позволяющая в полной мере выразить архитектурный облик постройки 2-й половины XVIII в. В то же время данной концепцией предусмотрено и сохранение более поздних напластований 1-й половины XIX столетия, раскрывающих классицистический этап в судьбе сооружения.

Статья посвящена исследованию архитектурных особенностей и проблемам современного состояния круговых депо Николаевской (ныне Октябрьской) железной дороги, соединяющей Москву и Санкт-Петербург и являющейся единым архитектурным комплексом. Многие из его ключевых элементов, представляя собой уникальные объекты промышленного и архитектурного наследия, сегодня находятся в аварийном состоянии. Авторы анализируют историю строительства депо, их роль в формировании архитектурного облика магистрали, а также предлагают возможные подходы к адаптации объектов. В работе представлен обзор успешных практик сохранения аналогичных сооружений, таких как Кругобайкальская железная дорога, лондонский Roundhouse (Круглый дом) и круговое депо в Санкт-Петербурге у Варшавского вокзала. Впервые объекты Николаевской железной дороги рассмотрены как целостный историко-культурный комплекс, обладающий значительным потенциалом для развития туристических маршрутов и приспособления к современным функциям.